Валерий Анишкин - От Горбачева до Путина. Политический дневник
Кто знает, где и когда взорвется или обрушится очередная социалистическая халтура. А пока мы не научимся жить и работать иначе, катастрофы, похоже, запланированы.
07.06.91 г.
Венедикт Ерофеев. «Москва – Петушки».
Сокурсник В. Ерофеева пишет:
«Выпивал (много об этом говорили, говорят и поныне досужие языки) … Конечно, по утрам чувствовал себя плохо. Подолгу сидя в постеле в позе „больного Некрасова“, много курил… Создавалось мнение. К декабрю 61-го оно вылилось в собрание жильцов общежития. Финал судилища вылился в „аморальное поведение“. Его изгнали. Сначала из общежития, потом из вуза (ВГПИ)»…
Ни в коем случае я не хочу искать темные пятна в биографии Ерофеева. Талантливый человек – всегда бельмо на глазу. Дураков-то масса, а талантливые люди, словно белые вороны выделяются своей неординарностью. Пил Ерофеев, перебаливал – дело частное. Мне же важно то, как сглаживается по мере роста известности все неприглядное, незначительное. Наверно, так и нужно. Пил? Это наносное и несущественное, если поэма Ерофеева (он назвал книгу поэмой) – одно из самых популярных произведений русской литературы последних десятилетий, переведенное почти на 20 языков мира.
Герой Ерофеева – алкоголик, как типичный представитель коммунистической России: «Я вынул из чемоданчика все, что имею, и все ощупал: от бутерброда до розового крепкого за рупь тридцать семь. Ощупал – и вдруг затаился. Еще раз ощупал – и поблек… Господь, вот ты видишь, чем я обладаю. Но разве ЭТО мне нужно? Разве по ЭТОМУ тоскует моя душа? Вот что дали мне люди взамен того, по чему тоскует моя душа! А если б они мне дали ТОГО, разве нуждался бы я в ЭТОМ?»
«И если я когда-нибудь умру – а я очень скоро умру, я знаю – умру, так и не признав этого мира, постигнув его вблизи и издали, снаружи и изнутри, постигнув, но, не приняв, – умру…»
В общем, как говорит Илья Глазунов: «Кругом голод, холод и Советская Власть».
08.06.91 г.
Интересен подход к проблеме поражения социалистической системы хозяйствования доктора биологических наук Н. Д. Тарасенко:
«Как специалист по генетике я хочу… высказать свое профессиональное видение причин катастрофы социализма: социализация отторгла граждан своих стран от средств производства (земли) и конечного результата своего труда. И вызвано это двумя основополагающими ошибками К. Маркса, который сформулировал, а мы продолжаем утверждать, что человек, как высшая форма материи является продуктом социального (а не биосоциального) развития. Из этой ошибки закономерно вытекает следующая – о необходимости превращения частной собственности в общественную, т.е. ничейную.
Законы должны учитывать обе составляющие человека».
09.06.91 г.
Три дня назад я написал о следствии причин ж/д катастрофы под Уфой, где в заключение сказал, что пока мы не научимся работать, катастрофы будут преследовать нас. И вот подтверждение не замедлило явиться.
Парогенераторы на АЭС, рассчитанные на 30 лет, выдерживают максимально семь, а потом дают трещину, причем в одном и том же месте. Уже вышло из строя 30 «параметров». Стоимость каждого 3,5 тыс. рублей плюс 110 тыс. рублей за «Знак качества».
Ю. Кулибаба (спецкор «КП») пишет из Чернобыльской «зоны»: «Страшно. Не проснуться бы завтра от звука сирены, ревущей о плановом взрыве очередного Чернобыля».
09.06.91 г.
О том, как мы живем, хорошо показала на одном только примере журналист Г. Миронова.
Как-то дом, в котором жила семья М., загорелся. Загорелся загадочно, но соседи пожарную вызвали, хотя лучше б не вызывали, потому что это был барак, в котором жить человеку невозможно. В суде М. назвал два адреса проживания, удивив секретаршу тем, что у гражданина аж две квартиры. Оказалось, что это просто барак выходил на две улицы и имел два адреса. В бараке размещалось людей не меньше, чем сельдей в бочке, и все жили надеждой, что барак снесут, и всем дадут квартиры. Да только, кому нужен барак, хоть и с людьми, на окраине города?!
Не было у М. квартиры, стали собирать на машину. Хотелось ведь, чтоб в жизни что-то было. Лет десять копили. Жена до работы ходила подъезды подметать, муж в инвалидном доме подрабатывал…
В аварию М. попал вечером. «Освещение как всегда плохое, – рассказывал М. – Знаю, что впереди трамвайные рельсы, притормозил, и вдруг резкий удар. Грудью руль сломал, стекло вылетело, колесо отвалилось, и весь перед машины разворотило». Оказывается, перед рельсами образовалась канава с водой. Голосовал, никто не остановился. ГАИ проезжали мимо и будто не замечали пострадавшего. А перед этим он только что заплатил налог на дороги. Стоял возле машины в центре города, а будто был один в тайге. Вспомнил, как похоронил отца-фронтовика, полковника. Отец был изранен, имел целую пригоршню орденов и медалей. Все ходил, просил квартиру, и мать ходила – бестолку. Под конец отец запил. Его разбил паралич, лечения он не получал никакого, так и умер.
«А я? Где только и кем не работал, чтобы квартиру получить. Но так и живу в этом бараке. Дети здесь уже выросли. На заводе в очереди стою, но там говорят теперь, что твой дом числится за воинской частью, снесут, там и дадут», – криво усмехается М.
Пока сидел в машине, ночью подошла шпана с цепями, потребовали вылезти. Хотели машину на запчасти реквизировать. Но, готовый на все, сам озверел и машину отстоял.
Кто-то посоветовал судиться с дорожным участком, но это дело оказалось безнадежным. Полгода ушло на то, чтобы вместе с адвокатом собрать необходимые бумаги, да пока иск пересылали в суд по месту аварии, прошло полгода. Потом несколько месяцев откладывались заседания. И знакомые, и жена стали уговаривать бросить это дело. Действительно, можно было и сломаться. «Вот у нее, – показал М. на жену. – Брат повесился. Сошлась так жизнь, что веревку на шею, и все».
«Я теперь ни во что не верю, – заключает М., – А в политике я теперь и сам четко разбираюсь. Зарплата – это политика, квартира – это политика. Что мы стадо баранов – это тоже политика».
10.06.91 г.
Кроме Б. Ельцина на президентское кресло претендует еще пять кандидатов. Это Бакатин В. В., Жириновский В. В., Макашов А. А., Рыжков Н. И., Тулеев А. Г. Четыре кандидата – члены КПСС, Ельцин Б. Н. беспартийный, Жириновский В. В. – либерал-демократ.
Партия и центральный аппарат любыми способами хотят протащить в президенты Н. Рыжкова. При Ельцине, более чем вероятно начнется ломка, при Рыжкове же будет процветать партаппарат. Городское население в своем большинстве за Ельцина. Область же, как уже отмечалось, легче сбить с толку, там народ менее грамотен и менее искушен в политических вопросах.
И двинули по районам эмиссары партии.
Народу импонирует то, что Ельцин, в отличие от Рыжкова отказался от привилегий, лечится в простой поликлинике, а его жена тоже стоит со всеми по 3—4 часа в очередях. Может быть, это и популизм, но это Ельцина сближает с народом и вызывает больше доверия. В общем, «расстояние» между Ельциным и Бакатиным меньше, чем между Бакатиным и Рыжковым…
По сведениям читинской «Народной газеты», в Забайкальский военный округ поступила телеграмма начальника военно-политических органов под грифом «Секретно» такого содержания:
«До 7 июня во всех формах политической учебы провести 3—4 часовые занятия по изучению программы Н.И, Рыжкова. На территории военных и жилых городов… оформить стенды, посвященные Н. И. Рыжкову… не допускать растаскивания голосов, что может дать пользу не Рыжкову, а другим кандидатам».
И таких случаев масса. В Барнауле, например, по утверждению многих рабочих коллективов, администрация заставляет подписывать обязательства отдать 12 июня свои голоса исключительно за Рыжкова.
Про Рыжкова говорят, что у него устойчиво приобретенный консерватизм. Он всегда шел вперед в самом конце, последним, оттягивая всех назад. И, конечно, его приход к власти означал бы курс на реанимацию командной системы и борьбу с уже принятыми новыми законами.
Это значит, допустить второй срок утопии.
11.06.91г.
В небольшой статье вгазете «Комсомольская правда»» (помню только название: «А за углом давали водку на розлив», но не помню автора) приводится интересный, но такой обыденный для российского быта, факт.
В Ярославле установили ор’ган. Приезжавшие принимать заказ немцы настояли, чтобы потолок над сценой приподняли на восемь метров, но местное начальство, пообещав, оставило все как было. Решили, и так много денег угрохали за «шарманку». Ор’гану душно, и настройщик, дед, похожий на бомжа, пятнадцать лет ползает вокруг инструмента с ведром и тряпкой. Для того чтобы инструмент не рассохся, настройщик почти ежедневно обкладывает его мокрыми повязками и марлей.
Но меня заворожил другой аспект деятельности настройщика. Много лет он пишет симфонию для большого оркестра. Он не умеет играть на всех инструментах, для которых разрабатывает свои партии, и часто просит музыкантов проиграть тот или иной кусок. От него отмахиваются. А он продолжает писать.
